Отличительной чертой данного этапа является устойчивость административно-территориального деления региона. С 1958 года и до конца советской эпохи на Кавказе не происходит каких-либо политически существенных изменений внутренних границ. Меняется лишь композиция административных районов в самих республиках, краях и областях в русле различных общесоюзных хозяйственно-политических кампаний (как это было, в частности, в период хрущевских экспериментов с перестройкой управления народным хозяйством по производственному принципу в 1963–65 годах).
Укрепляя социально-экономическую инфраструктуру регионов, в том числе и национально-государственных образований, государство одновременно стремится снизить политический вес региональных границ. Их устойчивость позволяет поддерживать иллюзию их нарастающей условности. На политическую повестку дня в СССР выносится вопрос о становлении единого советского народа как этнополитической общности (нации). В этом контексте все национально-административные границы должны постепенно потерять свое значение неких территориальных рамок для проведения специфической культурной и языковой политики. Однако вместе со стратегией формирования единого советского народа развиваются процессы, которые оставляют этот единый народ во многом лишь идеологической иллюзией, исторически уязвимым национально-государственным проектом. Данный гражданский проект, будучи тесно связан с идеологическим ядром «реального социализма», оказался заложником исторической несостоятельности самой советской модели общественного и экономического развития.
Одно из противоречий периода «развитого социализма» выражается в том, что стратегия упрочения единства советского народа, содержащая элементы унификации в сфере образования и культуры, развивается одновременно с постепенным наращиванием значения национальной принадлежности и института «титульности». Русификационная волна длится с начала 1960-х годов и уже к 1977 году — времени приятия новой Конституции СССР — речь будет идти о законодательном признании за русским языком статуса единственного официального языка на всей территории страны. В то же самое время государство стремится к углублению интеграции меньшинств в общесоветскую гражданскую общность с русским культурным ядром и активно способствует подъему образовательного и жизненного уровня населения национальных республик. Расширенное воспроизводство советизированных национальных элит, которые станут позже «носителями национального суверенитета», — один из эффектов такой стратегии. В этих элитах развиваются противоречивые рефлексии над траекториями своей внутрисоветской судьбы, расширяется поле/интенсивность неформальной этнической конкуренции в структурах властного и духовного производства.
В целом данный этап в истории Кавказа выступает как тщательно контролируемое сползание к коренизации, где роль коренных управленческих кадров играют представители титульных групп, прошедшие селекцию в системе партийных/комсомольских школ и освоившие базовые навыки партийно-советской управленческой культуры, в частности навыки использования этничности как инструмента политической власти. Советское государство стремится создать приемлемую для себя национальную бюрократию /интеллигенцию и опереться на них в контроле и поглощении национальной периферии. Однако этот контроль имеет своей оборотной стороной усиление политического влияния представителей титульных этнических групп и усиление самого института титульности — системы неформального обеспечения приоритета коллективных прав одних групп над подобными правами других.
1970-е годы были самым стабильным периодом в истории Кавказа. Они прошли без депортаций и массовых репатриаций, без перекроек административно-территориальных границ (чем была так наполнена история региона в 1920-1950-е годы) и вооруженных межэтнических конфликтов. Последней (до распада СССР) административно-территориальной «перестройкой» стало присоединение в 1962 году Майкопского района к тогдашней Адыгейской автономной области, входившей на тот момент в состав Краснодарского края. В 1970-е годы Кавказ не был ареной соперничества великих держав — редкий период в его истории! Регион пребывал даже не на периферии, а вне глобальной «большой игры». Отдельные сюжеты кавказской этнополитики попадали в фокус международного внимания — например, проблема репатриации турок-месхетинцев в Грузию, — однако они рассматривались в рамках более широких контекстов, таких как соблюдение прав человека в СССР.
Кавказский регион тогда стремительно урбанизировался, а количество высших учебных заведений и студентов, обучающихся в них, росло в геометрической прогрессии. В двух вузах Грозного (Нефтяном институте и Университете имени Л.Н. Толстого) в 1970-е годы обучалось 12 тысяч студентов. Кстати сказать, с 1957 года (то есть со времени восстановления упраздненной Иосифом Сталиным Чечено-Ингушской АССР) по 1975 год численность чеченцев с высшим образованием выросла в 70 раз!
К 1970-м годам местные культуры были в целом секуляризованы, а жители Кавказа в эпоху «развитого социализма» никак не напоминали «горцев» в их стереотипном восприятии.
Советская власть принесла на Северный Кавказ новые порядки, и не все из них были восприняты враждебно. В годы СССР образ кавказца представлялся не только дружественным, но и символизирующим советскую власть.
В первые годы при советской власти на всей территории Северного Кавказа существовали шариатские суды. В зависимости от автономии они имели разные полномочия. Так, например, в Чечне и Ингушетии оспорить решение суда шариата мог только Верховный суд РСФСР. Начиная со второй половины 20-х годов советская власть начала постепенное наступление на шарсуды и исламские традиции в целом, так как они не вписывались в новую концепцию социальной структуры, а уже в 1928 году в уголовный кодекс РСФСР была добавлена глава «О преступлениях, составляющих пережитки родового быта». По новому закону большая часть горских традиций приравнивалась к тяжёлым уголовным преступлениям и карались годом в лагере. Это привело к восстаниям, которыё жестоко подавлялись солдатами Красной армии по всей территории Северного Кавказа. Преследование «шариатистов» и сторонников мусульманских обычаев продолжались вплоть до середины 40-х годов. Потом началась война.
Если не брать в расчет коллаборационизм и депортационные процессы, можно сказать, что Великая Отечественная война стала тем фактором, который позволил кавказцам органично вписаться в дружную семью советских народов. В первую очередь это заметно по переменам в отношении отцов и детей. До войны в кавказских семьях отцы старались держать дистанцию по отношению к детям, особенно к сыновьям. Они никогда не брали их на руки и не говорили им слов одобрения. Даже когда ребёнок находился пред лицом опасности, отец звал его мать или других женщин. Но война, по мнению советских этнографов, кардинально изменила психологию кавказских мужчин. В книге «Культура и быт народов Северного Кавказа» об этом говориться следующее: «действие этих процессов явилось существенным фактором отмирания устаревших взглядов и обычаев… Во многих семьях произошло смягчение домостроевских порядков». В 70-е годы новое поколение кавказских мужчин уже без смущения гуляло со своими детьми в парках и провожало в школы. Но это не означало, что горцы начали сюсюкаться со своими отпрысками. Прилюдно хвалить своего ребёнка всё ещё считалось неприличным. Даже совсем маленьких мальчиков учили вести себя как взрослых. И по сей день отношение внутри кавказской семьи и на людях — это две разные манеры поведения. Новый облик Кавказа Вторая половина 40-х и начало 50-х были ознаменованы для горцев появлением новой детали городского пейзажа – четырёх- и пятиэтажных домов, и больших административных зданий в стиле неоклассицизма. Дома связи, гостиницы, университеты — всё это должно было показать кавказцам незыблемость нового социального строя. В начале 60-х появилась установка на стандартизацию быта. Незаселённые территории преобразовывались в жилые районы с обязательным комплектом построек: универмаг, кинотеатр, парк, детский сад, стадион, школа, клуб. Всё это так же обеспечивало рабочие места. Все города Северного Кавказа обзавелись водопроводом, асфальтированными дорогами, канализацией, централизованным отоплением и т.д. Аулы тоже изменились. Вдоль центральных дорог посадили деревья, сами дороги выровняли. Появились помпезные здания сельсоветов, аптеки, парикмахерские, клубы, библиотеки и магазины. Новые дома строились из кирпича и имели деревянные полы, стеклянные окна и крышу, покрытой листовым шифером. С конца 60-х интерьер новых горских домов состоял из покупной мебели. Стены украшали семейные фотографии и ковры, которые стелили на пол только к приходу гостей. В период с 70-х по 80-е частью типичного интерьера стали импортные стенки, в которых хранилась одежда, посуда и книги. Домашняя библиотека была отдельным предметом гордости хозяев квартиры. Читать книги было не обязательно, но их наличие было очень важным элементом. В период стандартизации быта жилища горцев уже мало чем отличались от квартир любого другого жителя СССР. Это стало ещё одной вехой на пути интеграции горцев в советское общество. Свадьба Кавказская свадьба – наверное, одна из немногих традиций, которую советское правительство не смогло искоренить полностью. Первое комсомольское бракосочетание здесь прошло лишь в конце 50-х. Но, несмотря на все усилия активистов, молодожёны после «советской» свадьбы уезжали в дом родственников и проводили там ещё одну церемонию — традиционную. Также бывали прецеденты, когда новобрачные из отдалённых аулов расписывались в ЗАГСе через несколько лет после свадьбы. В 60-е впервые на свадьбах стали дарить цветы невесте. Такой поступок для Кавказа был по-настоящему революционным нововведением. Особым шиком в эти годы также считались: свадебный кортеж, украшенный зеленью и красной лентой, а также регистрация брака каким-нибудь местным чиновником, например, депутатом сельсовета.
Мужчина должен быть спортсменом Секции спортивных единоборств – это, наверное, самое полюбившееся горцам нововведение советского режима. Джигиты ещё в 20-е годы проявляли интерес к борьбе, а после начала массового открытия спортивных секций в 50-х только плохой отец не отвёл туда своего сына. Для кавказских родителей спорт стал отличным противовесом дурного влияния улиц и он воспитывал те качества, которые на Кавказе всегда считались истинно мужскими. В любом даже самом захолустном ауле была одна или две секции борьбы. Для горских мальчиков занятие единоборствами было сравни инициации в мужчины. Это давало определённую цель, дисциплинировало и учило, как защитить себя и своих близких. Для советского общества в целом это так же имело положительные эффекты. Помимо того, что секции Северного Кавказа воспитали целый ряд олимпийских призёров, они ещё и делали улицы более безопасными. Ведь теперь свой горячий нрав молодёжь могла выплёскивать на ринге или татами, а не на случайного прохожего.
©ncau.ru
создано на основе открытых данных в интернете