Гамзат-бек ибн Али Искандер-бек аль-Гуцали (Гамзат-бек) родился в 1789 г. в одном из самых больших селений Аваристана — Гоцатле. Он был джанка. Его отец, приближенный султана Ахмет-хана, «был уважаем среди аварцев за отвагу и деловые способности». Детские годы Гамза провел в султанском доме, где Паху-Бике, вдова Ахмет-хана, занималась его образованием. Молодым человеком Гамза предался пьяному разгулу, но встреча с Гази Магомедом перевернула его жизнь. Он стал примерным мусульманином, верным последователем Гази Магомеда, и вступил в накшбандийское братство. Когда Гази Магомед стал имамом и объявил джихад русским, Гамзат-бек пошел за ним и во всем поддерживал. Собственно говоря, включившись в 1826 г. в борьбу с русскими, он был среди тех, кто помогал Гази Магомеду организовывать антирусское движение.
В нем Гамза занял видное положение и в 1830 г. руководил контрнаступлением в Чарталахе. В другой раз вместе с шейхом Шабаном аль-Бухунди, еще одним из руководителей движения, он отправился для переговоров в стан русских, был там арестован и несколько месяцев провел в тифлисской тюрьме. Надеясь привлечь его на свою сторону, русские отпустили Гамзу на свободу, но он снова ушел к имаму и стал его заместителем. В 1831 г. его подпись появилась, по крайней мере, на одном документе рядом с подписью Гази Магомеда.
В сражении под Йол-Сус-Тавом (2–3 июля 1832 г.) Гамзат-бек был ранен, но продолжал руководить кампанией в Чарталахе в июле-августе того же года. Во время наступления русских на Гимры Гамза был в Гоцатле. Он поспешил к Гази Магомеду с подкреплением, но не успел и лишь наблюдал издалека за штурмом русских и последним боем Гази. После гибели первого имама высшее духовенство-улама избрало Гамзат-бека на его место. Собрание уламы и избрание нового имама состоялось по инициативе шейха Мухаммеда аль-Яраги. Он же и предложил кандидатуру Гамзат-бека как преемника Гази Магомеда. Этим поспешным шагом муршид спас незавершенную программу первого имама в самый критический момент, когда гибель Гази Магомеда могла вызвать разброд и шатание. Мухаммед аль-Яраги хорошо понимал тяжесть последствий гибели духовного руководителя и постарался их предотвратить быстрым избранием нового имама.
«Поначалу власть нового имама признали только Гоцатль, Ашальты, Гимры, Тилетль и Мочох… Он приложил немало усилий, чтобы убедить жителей других мест признать его и установить соответствующий порядок. Но его власть не признавали и стали оказывать ему сопротивление».
Тогда Гамзат-бек взялся за саблю и силой подчинил себе все общества, одно селение за другим. К осени 1833 г. власть нового имама возросла настолько, что он уже мог досаждать русским. Одним из его первых шагов была попытка наладить сношения с русскими. Для этого из Гимры к ним были посланы парламентеры. Каханов «предложил Гамзат-беку лично приехать в Темир-Хан-Шуру для разговора один на один… но осторожный и недоверчивый имам (и кто его мог упрекнуть за это после событий 1830 г.) ограничился перепиской». Одно письмо было составлено в самых общих выражениях. Во втором он сообщал, что «согласен пойти на примирение с вами, если это не пойдет во вред шариату». Более того, Гамзат-бек четко заявил, что намерен упрочить шариат и ожидает, что русские не станут этому препятствовать.
Не получив на это послание ответа, Гамзат-бек попросил шамхала выступить посредником в его сношениях с русскими. Видимо, он не подозревал, что именно шамхал подговаривал русских не церемониться с новым имамом. Те и сами не слишком доверяли Гамзат-беку. Но все же Розен попросил шамхала передать имаму, «что если он действительно желает перемирия и хочет отправиться в Мекку, пусть пришлет в заложники своего сына». Имам дал согласие, но поставил условием, что шамхал, в свою очередь, отдаст ему в заложники своего сына. На это Розен в резкой форме возразил, что «слова русского офицера должно быть достаточно». На этой ноте переговоры были прерваны, и Гамзат-бек их больше не возобновлял. Вряд ли была надежда на успех этих переговоров — каждая сторона добивалась собственных, противоположных целей.
Не добившись подчинения имама таким путем, что было главной целью русских на всех переговорах, Розен стал уговаривать аварского хана арестовать имама и выдать его русским. По мнению Розена, тот мог это сделать, потому что Гоцатль (где размещалась резиденция Гамзат-бека) находился на территории Аварского ханства. Но хан не согласился, да вряд ли это было ему и по силам: положение имама было слишком высоким, к тому же его связывали крепкие узы с владетельными родами Аваристана.
Несмотря на это, русские не оставляли попыток объединить всех местных правителей, включая Аварского хана, против Гамзат-бека. Когда в октябре 1833 г. имам пошел против Гергебиля, на помощь гергебильцам выступили Тарковский шамхал, Мехтулийский хан и конфедерация Акуша. Но союзники потерпели поражение, и Гергебилю пришлось признать власть имама.
Теперь, когда подчиненные имаму земли с трех сторон окружали Аваристан, стало очевидным, что следующей его целью будет Хунзах. Неудивительно, что в этих условиях отношения между имамом и владетелями Хунзаха накалились, тем более что русские прилагали все свои силы, включая прекращение материальной помощи, чтобы хан и его мать активно выступили против имама{298}. Это противостояние зашло так далеко, что в марте 1834 г. Паху-Бике предприняла тайные шаги с целью отравить Гамзат-бека.
В конце концов в начале августа имам вступил в Аваристан и захватил Хунзах. Через две недели противники заключили соглашение, по которому Паху-Бике в качестве гарантии выполнения его условий отдала в заложники имаму двух своих сыновей. 25 августа на новые переговоры с имамом приехал третий брат заложников. Во время переговоров произошла перестрелка, в результате которой старшие братья Нусал-хан и Омар-хан, все их спутники, а также брат имама и некоторые из его спутников были убиты. В тот же день по приказу имама Паху-Бике и всех остальных женщин аварского владетельного дома убили. Оставили в живых только одну из жен Нусал-хана, которая была беременна.
Потом русские в один голос стали утверждать, что это смертоубийство было умышленно подстроено Гамзат-беком по наущению Аслан-хана, правителя Кази-кумыха и Кураха, имевшего на Паху-Бике зуб за отказ отдать ему в жены одну из своих дочерей. Эту версию против Гамзат-бека и его соратников русские использовали настолько успешно, что большое число горских племен поверили в это. Однако первые русские донесения говорят совершенно о другом. Там сообщается, что ссору двух сторон затеяли самые младшие участники. Один схватился за кинжал, другой взял пистолет, и в одно мгновение вся сцена превратилась в кровавую бойню.
Истребление дома аварских властителей, умышленное или случайное, стало переломным для правления Гамзат-бека, а может быть, и для истории всего движения, потому что с этого момента в Дагестане нарушился существовавший там баланс сил: со сцены ушла единственная в этом крае группа, способная противостоять власти имама и ее распространению на весь Нагорный Дагестан. Это событие лишило русских важного союзника в Дагестане; исчез столь важный амортизатор в отношениях с имамом, и открытая схватка с ним стала неизбежной. Наконец, в результате всего этого ускорился ход событий, потому что образовался вакуум власти, и русские окончательно вышли из себя.
Захватив Хунзах, Гамзат-бек распустил свое измученное войско по домам, к тому же у него кончились все припасы. Но уже в начале сентября он снова его собрал и двинулся на Цудахар, но его остановили воины Акуши, входившие в общий союз.
Несмотря на это, русские отнеслись к имаму как к возрастающей угрозе, особенно после того, как к нему примкнул и признал верховенство имама индирийский кумык Хаджи-Ташо, видный военачальник у чеченцев. Русские начали готовиться к военной кампании против нового имама. Но надобность в ней скоро отпала. 19 сентября Гамзат-бек был убит в Хунзахе при входе в мечеть, куда направлялся, чтобы справить пятничную полуденную службу. Убийство было вызвано скорее личными, чем политическими мотивами: руководил убийцами молочный брат Аварского хана, и его целью была кровная месть.
Трудно переоценить значение и место двух первых имамов. Первый из них, Гази Магомед, разработал практически все основы политики, практики, стратегии и тактики, которым потом следовали оба его преемника. Он, к примеру; первым применил против русских двоякую стратегию всеобщей войны горцев, с одной стороны, и ведение переговоров с позиции «беспокоящих набегов» — с другой. Он первым также увидел слабые стороны русских и показал на практике, как их использовать путем быстрых маневров и внезапных нападений, а также укреплением оборонительных позиций. И еще более важное: он показал своим преемникам, как важно удерживать в руках инициативу.
Но этим заслуги Гази Магомеда не ограничиваются. Он сознательно готовил горцев к затяжной войне, для чего «старался объединить в сплоченное целое разрозненный сырой материал… и приучить горцев к действиям ради единой цели». В своих кампаниях он приучил их к длительным походам далеко за пределы мест своей дислокации. Имам придумал остроумный способ вводить русских в заблуждение, сохраняя в тайне свои намерения и распространяя ложные слухи.
А кроме всего прочего, Гази Магомед научил чеченцев жить в лесах и выращивать кукурузу вместо пшеницы.
«Этот урок имел особо большое значение… С тех пор чеченцы стали строить свои жилища в непроходимых для войска лесах и быстро их восстанавливать после разрушений… Лес надежно укрывал людей, скот и то малое имущество, что они уносили с собой… Переход с пшеницы на кукурузу был осуществлен в целях сделать народ неуязвимым для таких репрессивных мер, как изъятие у него посевных площадей. Урожайная кукуруза… служила хорошей пищей для населения и возмещала отсутствие хлеба».«Все это делалось для того, — пишет русский автор, — чтобы сделать чеченцев бдительными, всегда готовыми к бою или отступлению, мало чувствительными к потерям… Против нас применялась хорошо продуманная схема ведения народной войны, как нельзя лучше подходящая к местным условиям и примитивному образу жизни чеченских племен».
Даже если, как утверждали некоторые исследователи, не все это было введено Гази Магомедом, или не все выходило так, как он рассчитывал, первый имам, безусловно, представляет собой весьма значительную фигуру. Менее чем за три года он решил многие из поставленных им перед собой задач. Он заложил правила игры для своих преемников и последователей, которые впоследствии мало в чем изменились.
И все же в день его смерти задуманное им было далеко от завершения. Все его действия выглядели разрозненными, и очень многое зависело от него лично: имам оставался осью, на которой вращалось все остальное. Его гибель могла означать развал всего им сделанного. Этого не случилось по двум причинам: благодаря быстрым действиям шейха Мухаммеда аль-Яраги, в результате которых новым имамом был провозглашен Гамзат-бек, а также из-за чувства вины, испытанного жителями Гимры и других хиндальских селений, не вставшими рядом со своим имамом в его последнем сражении. Подобно жителям Куфы и Басры, тяжело пережившим смерть Али и Хусайна, люди из Гимры в дальнейшем стали твердыми сторонниками нового имама.
В отличие от своего предшественника, Гамзат-бек не вызвал со стороны русских и дагестанских источников того внимания, которого он заслуживает, хотя всеми признан как «ученый и мудрец, кому не было равных в Дагестане по отваге и мужеству». Его краткое правление остается в двойной тени предшественника и преемника. Кроме того, на все правление Гамзат-бека легло позорное пятно истребления правящего рода Аваристана, куда добавила черной краски русская пропаганда, сумевшая навязать мнение о нем, как об обычном убийце.
Тем не менее его деятельность и то, что Гамзат-бек был преемником Гази Магомеда, остаются важными фактами, на которых следует особо остановиться. Второй имам не был нерешительным, и его вклад нельзя недооценивать. Конечно, трудно предположить, что Гамзат-бек оказывал серьезное влияние на действия Гази Магомеда, но совсем нетрудно догадаться, что такое влияние существовало. Как духовный руководитель, имам Гамзат-бек продолжил и углубил повсеместное введение шариата, начатое его предшественником. Нет прямых свидетельств, но можно найти множество косвенных доказательств, указывающих на то, что второй имам начал формирование административной структуры государства, находившегося в его время в зачаточном состоянии.
Деятельность Гамзат-бека послужила созданию более твердой и широкой базы, на которой мог развернуть свою деятельность его преемник. И такой преемник встал у кормила власти через несколько дней после убийства второго имама.
©ncau.ru
создано на основе открытых данных в интернете