В 1816 году расположенные на Кавказе войска были сведены в отдельный Кавказский корпус. Главнокомандующим был назначен А.П. Ермолов. С прибытием героя Эйлау и Бородина в истории Кавказа началась «ермоловская эпоха». Осенью 1817 года кавказские войска были усилены прибывшим из Франции оккупационным корпусом графа Воронцова. С прибытием этих сил у главнокомандующего Кавказским корпусом оказалось в общей сложности около 4 дивизий, и он мог перейти к решительным действиям.
Весной 1818 года Ермолов совершил поход в Чечню. Рядом коротких ударов он привел в повиновение всю местность между Тереком и Сунжей, построил крепость Грозную. В своих воспоминаниях Ермолов так описывает строительство крепости: «В чеченской земле между тем приступлено к построению крепости, которая по положению своему, стесняя жителей во владении лучшими землями, стоя на удобнейшей дороге к Кавказской линии и недалеко от входа чрез урочище Хан-Кале, названа Грозною.
В производстве работ сколько могли чеченцы делали препятствия. Нередко случалось, что солдаты, оставляя шанцевый инструмент, тут же брали ружья и отражали нападение. Но когда чрез реку Сунжу сделана была переправа и на противоположном берегу устроено укрепление, чеченцы менее появлялись на нашей стороне». Отмечая опасные условия службы на Кавказе, генерал стремился подчеркнуть, что завоевание этой территории представляло собой сложный процесс. Особенность Кавказской войны была в том, что русские опорные пункты-крепости находились в постоянной осаде. В этих условиях, даже походы за дровами превращались в маленькие военные экспедиции.
Обезопасив левый фланг со стороны Дагестана, Ермолов пошел в аварию, на Дженгутай. Главнокомандующий Кавказским корпусом отмечал: «14-го числа ноября приблизились мы к селению Большой Джангутай, где дожидался нас неприятель, занявший лежащие впереди довольно крутые возвышения, на коих были сделаны окопы и засеки. При самом начале сражения, когда нельзя еще было хорошо осмотреть местоположение, сделался такой густой туман, что в близком расстоянии различать предметов было невозможно, и сие необходимо, умедлив наши успехи, могло немало затруднить, ибо в шести верстах находившийся с 4 тыс. человек кадий акушинский мог прийти совершенно в тыл нам. И хотя взял я против того предосторожности, но, разделяя силы, уменьшал число сражавшихся». Обеспокоенность Ермолова вполне понятна, ведь когда он выступал в поход численность русских войск достигала не более 3200 человек при 14 орудиях. На Кавказе было тяжело сосредоточить крупные силы в один кулак. Имея несколько дивизий в своем распоряжении, главнокомандующий был вынужден формировать сводные отряды из рот и батальонов различных полков.
Сам ход боя за Джангутай генералом А.П. Ермоловым не описывается, он лишь подводит итог: «Возвышения были взяты на штыках, но неприятель с такою побежал поспешностью, что его могла догнать одна та часть войск, которая с левого фланга обойдя, занимала уже часть селения. Выбежав из селения, встречен он был нечаянно казаками, которые нанесли ему вред. Спасением своим совершенно обязан он туману, ибо местоположение, как усмотрено после, представляло удобность отрезать отступление и всех истребить. Потерю однако же имел он довольно чувствительную; Аварский хан в сем случае не находился, брат же его равномерно и здесь бежал из первых; с нашей стороны ранено 3 офицера и рядовых убитых и раненых до 50-ти человек». Интересно, что тема потерь и численности войск упоминается Ермоловым часто. Можно предположить, что он тем самым подчеркивает свою роль полководца. В то же время, смерть была частым явлением на Кавказе, и обращение к ней служило средством передачи существующей реальности. Тем более, что Алексей Петрович говорит о потерях сухо и без эмоций. Он вершил историю, а потери в таких случаях неизбежны.
В 1819 году была построена в Дагестане крепость Внезапная. Постановкой этой крепости преграждался путь чеченцам к нижнему Тереку через кумыкскую степь и доступ в Дагестан через Салатавские горы. Кроме того, Внезапная связывала ранее построенную линию укреплений с дружественным России шамхальством, и таким образом, к концу 1819 г. железный полукруг уже охватывал Чечню и часть Дагестана. Аварский хан пытался было предпринять поход с целью изгнать русских из своих владений, но предприятие это закончилось полной неудачей, и он вынужден был покориться.
Следующими были акушинцы. 16 декабря к акушинской деревне Уруму подошли и главные силы Ермолова. Несколько дней прошло в бездействии, которое сильно удивляло окружающих Ермолова. Между тем главнокомандующий, понимая, что атака с фронта такой сильной позиции, занятой превосходящим числом противника, сопряжена с громадными потерями, выискивал средства обойти правый фланг неприятеля, где, между прочим, проходила и дорога в Акушу.
«Приметны были многочисленные толпы, занимающие обширное пространство по хребту довольно больших возвышений, к коим доступ чрезвычайно был затруднителен по причине крутизны и защищаем укреплениями, из штатного камня построенными. Нельзя было идти по большой дороге, ибо по мере приближения к позиции спускалась она в глубокий и тесный овраг под самыми выстрелами. — Вспоминает А.П. Ермолов — Невозможно было при обозрении видеть всех сил неприятельских, ибо оные частию скрывались за высотами, но замечено было более десяти тысяч человек; правое крыло позиции прилегало к речке, протекающей в берегах чрезвычайно утесистых, чрез которую переправа была неудобна, и потому противоположный берег не был укреплен и только малыми охраняем караулами». Во время бездействия акушинские старшины приезжали несколько раз в русский лагерь. Ермолов приказал принимать их ласково и вселить убеждение в слабости русского отряда, чтобы усыпить их бдительность.
В полночь с 18 на 19 декабря русские войска осторожно, без шума, двинулись к неприятельской позиции и остановились на расстоянии орудийного выстрела перед деревней Лаваши. По обрыву в который упирался правый фланг неприятельской позиции, спустился отряд Мадатова и, перейдя вброд речку Манас, поднялся по отысканной казаками тропинке на противоположный гребень, заняв который, он отрезал путь к Акуше. Ермолов развернул свои силы с фронта.
С рассветом 19 декабря начался известный в истории Кавказских войн бой под Лавашами. Главнокомандующий Кавказским корпусом отмечал: «Вскоре увидели мы, что из позиции большие толпы поспешно обратились против отряда генерал-майора князя Мадатова, и вдруг загорелся сильный ружейный огонь. В сие время войска, при коих я находился, выслав стрелков, сбили передовые посты пред главною позициею, и батарейная артиллерия начала действовать на укрепления. Но с сей стороны менее опасался неприятель, ибо приближение к укреплениям было чрезвычайно затруднительно. Шамхал, с своими толпами занимавший конечность правого нашего фланга, имел перестрелку с небольшими неприятельскими постами, по возвышениям поставленными, принудил их к отступлению.
Конечно, не с сей стороны могли акушинцы ожидать решительного нападения, но не менее отвлекало оно некоторую часть сил их и для нас тем более полезно было, что прикрывало расположением своим запасный наш парк и за войсками идущие обозы. Приспевшие к отряду генерал-майора князя Мадатова шесть орудий устроились на продолжении укреплений, и рикошетная стрельба наносила вред полкам. 300 человек линейных казаков, опрокинув слабую неприятельскую конницу, заняли впереди большое пространство и высоту, с которой могли легко спуститься к дороге в тылу неприятеля. Пехота отряда генерал-майора князя Мадатова поддерживала казаков стрелками, которые в то же время начинали приближаться к дороге, угрожая овладеть оною.
В позиции неприятельской происходило величайшее смятение, и вскоре толпы бросились в поспешнейшее бегство, так что из некоторых укреплений, наиболее подверженных действию артиллерии, исчезли они мгновенно. Со стороны, где я находился, татарская наша конница набранная в ханствах, с решительностию ударившая на неприятеля, бегущего по большой дороге, изрубила несколько человек и понудила его оставить дорогу. С частию войск начальник корпусного штаба генерал-майор Вельяминов пошел поспешно за неприятелем, поддерживая татарскую конницу, которую неприятель беспокоил с гор выстрелами. Пехота отряда генерал-майора князя Мадатова, переправясь обратно на наш берег речки, с ним соединилась, и селение Лаваша, лежащее в верстах четырех от нашего расположения, немедленно занято».
Таким образом А.П. Ермолов нанес полное поражение акушинцам, потеряв только 2 офицеров и 28 нижних чинов убитыми и ранеными. 21 декабря отряд без боя занял Акушу. Разгромом акушинцев достигалось относительное спокойствие в Дагестане. Столь обширное описание экспедиции против акушинцев, указывает на то, что главнокомандующий Кавказским корпусом придавал ей большое значение. Можно предположить, что он даже гордился победой под Лавашами.
Необходимо отметить, что в воспоминаниях А.П. Ермолова встречаются моменты восхищения героизмом русских воинов: «При нападении на Чирак случилось следующее примечательное происшествие. Вне укрепления в близком расстоянии находилась мечеть, обращенная в провиантский магазин; неприятель хотел занять оную, ибо чрез то легче мог подойти к укреплению. Один молодой офицер, защищаясь в мечети до последней крайности, видя наконец, что удержать ее не в состоянии, отпустил в укрепление свою команду, сам с четырьмя человеками лучших стрелков, запасшись большим количеством патронов, засел в минарете при мечети, и производя величайший вред толпившемуся неприятелю, не допускал его приблизиться к укреплению. Не иначе мог преодолеть неприятель сего бесстрашного офицера и его товарищей, как подкопавши основание минарета и опрокинув его на землю. Офицеру и солдатам предложено было сдаться, но они ответствовали на то выстрелами. По сведениям, собранным после, неприятель одними убитыми имел до пятидесяти человек в продолжение полутора суток их защиты. В виду укрепления были они, уже мертвые, изрублены в мелкие части». Описание подвига неизвестного офицера не случайно.
Главнокомандующий, отмечая высокий уровень самопожертвования русского офицера и его солдат, хотел подчеркнуть специфику Кавказской войны. Действительно, во время этой войны фактически сформировался особый тип людей, получивших название «кавказцы». Прибывший впервые в этот регион будущий военный министр Дмитрий Алексеевич Милютин писал о солдатах Кавказского корпуса: «Нас, гвардейских офицеров, с первого взгляда поражала в кавказских войсках видимая распущенность, неряшество в одежде, даже казавшееся отсутствие дисциплины и точного отправления службы. Но вместе с тем, не могли мы не подметить во взгляде каждого солдата какой-то отваги и самоуверенности, чего-то особого, отличившего эти войска от всех других. Видимо это были войска боевые, а не парадные».
В 1825 году обострение отношений с Персией потребовало присутствия А.П. Ермолова в Тифлисе. Его отъезд послужил сигналом к общему восстанию Чечни. Восстание это было усмирено генералом Лисаневичем. Император Николай Павлович, настроенный против Ермолова, послал летом 1826 года на Кавказ своего «отца-командира» — Паскевича — официально в помощь Ермолову, на самом же деле для замены его. Занятый защитой Кавказа от внешнего врага, Паскевич не придавал особенного значения брожению среди горских племен. А проповедь мюридизма все больше охватывала Чечню и Дагестан, найдя в воинственных народах Восточного Кавказа исключительно благоприятную для себя почву.
На Восточном Кавказе русских было всего 4000 штыков при 26 орудиях. Начальствовавший там генерал барон Розен 2-й отогнал скопища Кази-муллы к Белоканам, и порядок там внешне соблюдался до осени 1830 года, когда 15 октября грянул первый гром при Старых Закаталах. Два батальона эриванцев были застигнуты врасплох скопищами лезгин во время рубки просек. Русские войска потеряли 400 человек и 2 орудия. Закатальское дело сильно встревожило русское командование, вызвав в то же время большой подъем духа среди горских племен. Паскевич принял срочные меры, и 14 ноября снес с лица земли Старые Закаталы, приказав самое это имя предать забвению.
Таким образом, боевые действия «ермоловского» периода представлены воспоминаниями самого главнокомандующего. Основным видом военных операций была практика военных экспедиций. Центральное место, как представляется, отводится походу против акушинцев, что вполне справедливо. Между тем, в мемуарах А.П. Ермолова, уделяется внимание и постройкам крепостей, что вполне соответствовало его представлениям о войне на Кавказе.
Любопытен и тот, факт, что главнокомандующий выделяет специфику русских воинов «кавказцев», способных в крайне тяжелых условиях войны, идти на героические примеры самопожертвования. В то же время, А.П. Ермолов говорит о потерях русских войск очень кратко и без эмоций, т.к. генерал воспринимал Кавказскую войну, как особую историческую миссию, возложенную на него. В этом случае, когда вершилась история потери были неизбежны.
©Ncau.ru
Еще по теме:
- Причины, ход и итоги Кавказской войны
- Стратегия Кавказской войны в воспоминаниях офицеров русской армии
- Тактика ведения Кавказской войны в воспоминаниях русских офицеров
- Сражения 30-40-х гг. Кавказской войны в мемуарах русских офицеров
- Падение Шамиля и покорение Кавказа в воспоминаниях военных
- История Кавказской кухни
- Азово-Моздокская (Кавказская) укрепленная линия